Девочка-лебедь
Лебеди в давнее время не имели голоса. Теперь-то все знают: они кричат «кы-кы, кы-кы», потому их и назвали «кыкык».
В то давнее время жила в стойбище маленькая девочка, в стойбище на берегу залива жила. Она любила играть на берегу, с утра до вечера рисовала прутиком на песке узоры, лепила из песка домики.
Ещё она любила смотреть на птиц, пролетавших над её стойбищем, словно белые облака. Девочка ложилась на песок и смотрела на птиц, пока стая не таяла вдали.
Мать и отец очень любили девочку. Так они и жили.
Но однажды умерла мать. Девочка и её отец долго печалились. Потом отец отправился в дальнее стойбище за новой мамой для своей дочери.
Отец привёз красивую женщину. Женщина, решившая стать матерью девочки, с ног до головы оглядела девочку, посуровела. Ничего не сказала.
Едва солнце поднялось, девочка вышла на берег поиграть с волнами. У воды она лепила домики. Набегавшая волна смывала песчаный домик. Но когда волна отходила, девочка успевала построить новый домик. Девочка увлеклась игрой и не заметила, когда приблизился полдень. И когда солнце стало сильно напекать голову, побежала домой.
А мачеха всё ещё спала. Девочка опять спустилась на берег, опять стала играть с волнами. Потом побежала домой.
Мачеха только сейчас встала и уже ела вкусную юколу. Девочка подошла к ней, но мачеха не замечала её. Сама наелась вкусной юколы, девочке же бросила огрызок от хвоста. Девочка съела огрызок, и ей ещё больше захотелось есть. Мачеха же зевнула, отвернулась и снова легла спать.
С той поры девочка стала плохо жить.
Отец приносил с охоты много добычи. Принесёт добычу и снова надолго уйдёт на охоту.
Все вкусные места мачеха съедала сама.
Однажды отец спросил:
— Жена моя, что случилось — наша дочь сильно похудела? Не больна ли она?
— Нет, — ответила мачеха. — Она целыми днями только и знает, что бегает. Бездельница. Как ни корми её — будет худой, так много бегает.
Наступила осень. Птицы собирались в стаи и улетали на юг.
Отец находился дома, отдыхал. Мачеха принесла из амбара вкусную юколу и стала резать.
Девочке и на этот раз не дала ни крохи. Она стала просить мачеху дать ей поесть. Но мачеха будто и не видела девочку.
— Мать, мать, дай хоть маленький кусочек, — просила девочка.
— Отстань! — ответила мачеха.
— Хоть немножечко дай.
— Отстань! Отойди!
Девочке очень хотелось есть, и она протянула руку. Мачеха ударила ножом по пальцам.
Девочка вышла из дому, поднялась на бугор, заплакала. Из пальцев капала кровь. Девочка всхлипывала:
— Кы-кы, кы-кы, кы-кы.
В это время над заливом пролетали лебеди. Услышали плач, спустились, сели около девочки. Увидели кровь — и стало им жалко девочку. Беззвучно заплакали лебеди. Плакали-плакали — и вдруг у них пробился голос:
— Кы-кы, кы-кы, кы-кы!
Отец девочки услышал голоса, вышел. Увидел больших птиц, вбежал домой за луком.
Лебеди взмахнули крыльями. И тогда у девочки появились крылья. Превратилась она в красивого лебедя.
Когда отец выбежал из дому, лебеди были уже высоко в небе.
В середине стаи летела молодая птица.
Все лебеди плакали:
— Кы-кы, кы-кы, кы-кы!
Только молодая птица молчала.
Отец схватился за голову, крикнул:
— Дочь! Вернись! Ты будешь хорошо жить!
Но только крик лебедей донёсся до него:
— Кы-кы, кы-кы, кы-кы!
Долго стоял мужчина. А лебеди улетали всё дальше и дальше, и наконец исчезли.
Каждую весну над стойбищем пролетают лебеди и всегда кричат, как будто плачут:
— Кы-кы, кы-кы, кы-кы!
Только одна птица молчит. И видят лебеди: внизу на бугре стоит мужчина.
С той поры прошло много времени. И на том месте, где стоял мужчина, поднялась кряжистая лиственница. Она словно кричит, раскинув ветви-руки в сторону полудня.
И лебеди, пролетая на север или на юг, всегда повернут к лиственнице, спустятся низко, проплачут:
— Кы-кы, кы-кы, кы-кы!
Всё.
